История хирурга

Небольшое наше отделение пластической хирургии давно не помнило такого шума, такого волнения и беготни. Сегодня в полдень поступила новая пациентка, которой после осмотра был установлен диагноз ожег лица и правой груди и назначена пластическая операция. Сам по себе факт довольно обычный для нашего отделения.


     Интересны были как раз подробности поступления одной пациентки, не имеющие никакого отношения к медицине как таковой. Гражданка Афганистана, жена работника посольства, явилась закутанная, как статуя, которую упаковали для перевоза из одного музея в другой. Была она не одна, кроме мужа, младшего брата, свекра, тещи, старшего сына и двоюродного брата с женой, ее сопровождал еще представитель посольства, сосед с сыном и телохранитель мужа.
  

     Профессор Чуверов - один из ведущих специалистов в области устранения рубцовых контрактур, отлично владеющий методиками аутотрансплантации, столкнулся с непредвиденными трудностями при осмотре пациентки - муж и брат, присутствовавшие при осмотре, как и сама больная, наотрез отказались снять с неё одежду и разрешить врачу провести необходимый осмотр. После долгих переговоров с мужем, который единственный из всех знал русский, после привлечения заместителя директора клиники, убеждавшего, что иначе никак диагноза не поставить, посторонние покорно вышли из смотровой, а доктор беспрепятственно осмотрел пациентку, и установил степень повреждения тканей.
  

     После этого женщину поместили в отдельную палату, а врач и муж преступили к переговорам о цене операции. Постоянно представляя образ разбитой недавно машины, врач от души расхваливал новые методы лечения и качество действия дорогих медикаментов. Тут же получив конверт с наличными, он распрощался с мужем за руку.


     Операция началась через 3 часа и прошла довольно успешно, поэтому, наперекор давней традиции отделения оставлять выданные пациентом деньги в специальном ящике стола в своем кабинете, а после выписки больного - с легкой душой их тратить, Чуверов уложил конвертик в карман и уже вечером того же дня договорился с мастерами о ремонте машины.
  

     На следующий день, придя на работу, Чуверов обнаружил записку своего сменщика, доцент Уракина, срочно явиться на осмотр пациентки в палату №12. В палате Чуверов узнал от медицинской сестры, что ночью афганской гражданке было плохо, а потому ей поставлена капельница.


     Прошло 2 дня, а состояние больной не улучшалось. Появились симптомы, указывающие на то, что начались неизвестно откуда взявшиеся осложнения - разошлись швы, началось воспаление.
     В коридоре напротив палаты сидел муж в окружении двух десятков афганских граждан. Неизвестные лица прижали Чуверова к стене на лестнице, дав недвусмысленно понять, что им необходима живая и здоровая пациентка. Ребята пригрозили женой и детьми и поинтересовались, сколько еще надо заплатить.


     Вечером Чуверов сделал повторную операцию, антисептически обработал и наложил повторно швы.
     После операции состояние больной не улучшалось.
     Чуверов позвонил жене и велел срочно с дочкой ехать к матери в Подольск. Сам долго ходил по кабинету, курил и думал. Потом нашел конверт, уложил в него ровно столько денег, сколько дали афганцы, и сунул в заветный ящик. "А вдруг нарушил примету, - подумал профессор, - пошло все наперекосяк. Лежите лучше здесь от греха подальше".
     Он дежурил в отделении всю ночь. Пациентка была в тяжелом состоянии. Но на утро она заснула, жар спал, и, когда персонал уже был готов к самому худшему, вдруг пошла на поправку. Через две недели ее выписали.
     Пациентка и ее муж были довольны результатами и даже приглашали в Афганистан на лето всей семьей. Профессор вежливо отказался, облегченно вздохнул и с тех пор раньше срока деньги не тратил.


Мария Ульянова