Модельер-художник Вячеслав Зайцев
Показ мод – это сплошное движение. Одним гигантским организмом живет зрительный зал. Мерцает свет. Пульсирует музыка. Сменяют друг друга модели на «языке». Фотографы светской хроники ерзают в поисках удачного кадра випов в первом ряду. Сама одежда ведь и создается для движения, для жизни, а не для вешалки в шоу-руме.Показ Вячеслава Зайцева – это движение вдвойне. Он раза в два длиннее, чем обычное российское дефиле. Модели часто разыгрывают на подиуме театрализованное представление. Поклонники вручают букеты. Сам мэтр активно участвует - объясняет каждый выход.
Живопись для модельера – это уход от движения в статичность. Уход от времени, в котором сменяются сезоны и тенденции, происходят взлеты и падения, встречи и расставания, к одному рандеву – с Искусством.
Вячеслав Зайцев художник много лет создает пастели, графику. Его выставки проходили в США (Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско), Бельгии, Эстонии, Франции. Несколько работ приобрела Государственная Третьяковская галерея.
Напрашивается аналогия с Луи Феро, модельером-художником, рассказ о котором открывал этот цикл статей. Есть общее, а есть различия.
Общее – это образ женщины, главной героини картин, одетой и раздетой. Это неоспоримо. Оба мастера любят «ню». У обоих обнаженные женщины – это скорее бестелесные духи, чем существа из плоти. Феро делает их декадентски порочными, хоть и исправна пририсовывает крылышки. Зайцев тяготеет к абстракции («Опасность», «Растерянность», «Неосторожность»).
У Феро – солнце французского юга или экзотических стран. У Зайцева – романтичная приглушенная гамма севера («Порыв»), иногда последние лучи заката («Потерянная»), а иногда и глубокая ночь («Ночной гость», «Ночь», «Синие сны»). В немногих работах цвета ярки, как в «Празднике». В «Странности» интересно дан контраст между сумерками, в которых падает нечто, напоминающее человеческую фигуру, и яркой маской с алым коком. Контраст подчеркивает разница фактур – бархатистость пастели и глянец, вероятно, гуаши или темперы.
На Феро сильно влияние Матиса, Гогена и Дюфи. У Зайцева другие маяки. Конечно, это Пикассо («Затаилась», «Красивая», «Новые ритмы»). Холодные тона, очень может быть, пришли из его голубого периода, а в «Новых ритмах» угадываются «Авиньонские девушки». Сюрреалисты: так «Недозволенность» с ее смешанными кусками тела – своеобразная антитеза сросшимся формам «Предчувствия гражданской войны» Дали. Люди-манекены посреди безжизненных пространств роднят его с де Кирико, хотя они скорее пришли из профессии, от самых настоящих манекенов в Доме моды. Иногда угадывается русский авангард, например, в «Сцене».
Отстраненно, созерцательно звучат названия работ. Не «Девочка с персиками» или «Сусанна и старцы», а «Что-то из прошлого», «Умиротворение», «Мираж», «Начало». Это и впечатления творца, и описания его настроения в момент истины, и попытка предугадать и выразить настроения, которые потом лягут в основу коллекций haute couture и прет-а-порте.
Елизавета Михайлова
Показ новой коллекции Вячеслава Михайловича прошел во время "недели моды в Москве
Отзывы : 0