Возвращение Бердслея

21 августа исполнилось 130 лет со дня рождения Обри Бердслея (Обри Бердсли, Aubrey Beardsley). Виртуоз графики, смаковавший в каждом штрихе неизведанные глубины порочности, и некрасивый молодой человечек, “недотыкомка серая” из сологубовского “Мелкого беса”. Застенчивый вначале и супер сноб после того, как на него в 20 с небольшим обрушилась слава. Тайный католик и явный богохульник. Любитель уродливых тел и буффонно красивых одежд. Иллюстратор старинной литературы (от античных “Лисистраты» Аристофана до Мольера и «Опасных связей») и современной («Саломея» Уайльда, журнал «Савой»)

Все эти противоречия справедливы, когда обращаешься к личности и наследию Бердслея. Невольно отмечаешь. как похож этот молодой гений эстетизма на всю ту молодую английскую шпану. Захватившую континентальные дома моды и пришельцев со всего света, оккупировавших лондонские подиумы. Бердслей – это слабое и болезненно упадническое звено эволюции искусства и моды от классики к авангарду.

В современной моде и в 80-е, в большей степени в 90-е, и, можно думать, в нынешнем десятилетии присутствовали и будут присутствовать заимствования из книжной графики Бердслея. Вот три важнейших аспекта моды, четко определенных у Бердслея:

Неправильная красота.

Когда вы видели в последние годы на подиумах откровенно некрасивых манекенщиц, знайте: Бердслей был одним из первых, кто устал от обыденно красивых лиц и тел и стал искать утонченно упадническую красоту в неправильности форм. Вздернутые носы и широкие скулы. Опавшие груди и складки жира. Гомункулусы с раздутыми головами. Карлик рядом у ног чувственной Саломеи. Картины Бердслея – настоящая кунсткамера, после просмотра которой начинаешь по новому, более широко понимать что такое Красота.

Антигармония форм, гигантские банты и широченные шаровары, узоры, от которых рябит в глазах. Это же мы видели видели неоднократно у Джона Галлиано, Александра макКуина, Вивьен Вествуд, Готье, Мюглера, шляпников Филиппа Триси и Стивена Джонса.

При этом в некоторых работах Бердслей выступает настоящим минималистом. Единственным украшением простого белого платья у него часто выступает лишь однотонный пояс.

Историзм и этника.

Бердслей никогда не копировал историческую или этническую одежду, но создавал в каждой гравюре свой особый стиль, полный скрытых цитат. У него можно обнаружить смешение всех эпох и народов: средневековья и античности, японщины, китайшины и викторианской умеренности. Что демонстрирует современная мода? То же самое.

Черное и белое.

Бердслей был одним из первых, кто возвел в абсолют черный цвет. Он мог бы вполне расписаться под словами Ива Сен-Лорана и перенявшего их у него Тома Форда о том, что «мода – это черная линия на белом полотне».

Особо упомянем, что у нас в России в тоже не остались равнодушными к Бердслею-дизайнеру моды. Во второй половине 1990-х в Москве прошел показ коллекций отечественных модельеров, выполненных в точности согласно графике Бердслея.

Мы сознательно не стали в n-ый раз пережевывать в статье биографию Обри Бердслея. Однако, вы можете прочесть ее (вместе с афоризмами, стихами и письмами) в книге «Обри Бердслей. Многоликий порок».

Арсений Загуляев.