Созревание российской моды

Период детских болезней левизны (в значении "левый" - ненастоящий, неправильный, доморощенный) в российской моде прошел. Как и следовало ожидать, он сменился подростковым возрастом со всем его очарованием цветущей юности и со всеми его недостатками.

Подростку хочется казаться взрослым, значительным, опытным. Для этого умненький мальчик вдруг одевает свой единственный костюм с папиным галстуком и начинает рассуждать на вселенские темы, а девочка красится под женщину вамп. Со стороны выглядят они комично, и серьезно их никто не воспринимает. Они же продолжают пыжиться, но тайно страдают. Со временем это проходит…

Российская мода сегодня начала подростково пыжиться. От большинства дизайнеров вы услышите о громадном интересе на Западе к нашим идеям вообще и к его(ее) идеям в частности, о том, что там все поизносились и только от нас может мессиански придти что-то свежее. При этом далее в разговоре следует противоречащее этому рассуждение о том, что в современной моде маловероятно новаторство и что она прекрасна именно сочетанием цитат из разных эпох и стилей.

Место подросткового философствования занимают умные разговоры аналитиков с поигрыванием терминами "тренд", "бренд", "маркетинговая стратегия", "анализ рынка" и т.п. Они вторят модельерам в том, что вот-вот мы всех "там" заткнем за пояс, и у нас появятся дизайнеры мирового уровня. Хотелось бы, но до этого далеко.

Подросток ищет собственное "я", но боится быть "не таким как все". У нас тоже хотят быть как все. Хотят как лучше, а получается по Черномырдину. Отсюда обилие параллельно проходящих модных мероприятий. Отсюда постоянные оглядки на мировые столицы моды, осознанная и подсознательная подражательность. Раньше идеи были вторичны, сегодня делают свое, но под Гальяно, под House of Jazz, под МакДональда и т.д. Российские модельеры уже не отстают, а идут в ногу - это было видно по показам - с мировыми столицами. Они тонко чувствуют тенденции наступающего сезона, в данном случае весны-лета 2003. С анализом все стало нормально, но с синтезом оригинальных идей - далеко не всегда. В этом прав В.М. Зайцев, много раз повторяющий, что «не надо оглядываться на Запад», а обратиться к собственному потенциалу. Заметим: при этом не должно быть и изоляционизма.

Если говорить о частностях, то отсюда же происходит, например, появление чернокожих моделей на наших подиумах. Нет, я не против. Просто то, что естественно в американской или французской реальности, в российской выглядит как надуманное желание иметь свой клон Наоми. Тогда уж логичнее удариться в собственную этнику и выпустить модель-чукчу. Еще и богатого губернатора Чукотки можно будет попытаться раскрутить на спонсорство.

Отсюда же, например, наши дизайнеры выходят после показа в килте, что уже кто только не делал, от Готье до группы «Манго-Манго».

Факт наличия собственных дизайнеров, собственных модных показов еще ничего не говорит о статусе страны в мире моды. В любой стране есть свои модельеры и свои недели моды: в Бразилии, в Австралии, даже на Ямайке. Могу поспорить, во всех странах местные дизайнеры также рассказывают истории про то, как их дружески похлопал по плечу Армани и сказал что-то вроде "так держать, сынок". Что их вещи висели в "Харродс" и даже два лифчика были проданы. Там также поливают Лондон и Париж за безыдейность.

Также, как и мы, другие экзотические страны, плывут по течению мировой моды, не оказывая влияния на ее курс, и вызывают интерес модных метрополий как:

- нечто необычное

- средство для оценки особенностей местной культуры и рынка

- драфт-листы для перехода талантливых одиночек в высшую лигу дизайнеров метрополий.

Как самостоятельные центры модной геополитики ни мы, ни другие экзотические страны не нужны. Отдельное использование русских влияний в коллекциях – лищь проявление модного синкретизма. При общей нивелировке национальных особенностей моды, использование и перемешивание в коллекциях различных влияний, от Африки до эскимосов и той же России, не более, чем дань эпохе глобализации.

Эпохе, породившей новую элиту – в том числе в мире моды, для которой границы и национальные корни являются чем-то призрачным в отличие от вполне осязаемых корпоративных и личных интересов.

Отсюда напрашивается вывод: а не более ли эффективно для российского дизайнера валить отсюда в Париж или Лондон, и вливаться в эту элиту. Возможно, только это не так просто. Кроме того, в случае возникновения таких дизайнеров-одиночек, о специфически русском влиянии на мировую моду говорить не придется.

Для этого должна появиться плеяда, исповедующая некие общие принципы, как произошло с бельгийцами или японцами. Такая собственная школа нужна не столько из-за наших амбиций, столько из-за того, что в России есть бездна недооцененного эстетизма, полезного не только для нас самих, но и для мировой моды в целом. Появление такой школы привело бы к возникновению подлинного интереса к российской актуальной моде, а через нее и вообще к России.

Налицо успехи отечественной моды: повышение качества коллекций, развитие собственной производственной базы, переход от обслуживания элитарных клиентов к производству готовой одежды и сотрудничество с брендами масс-маркета.

Однако для того, чтобы Россия, «Москва», стала вровень с модными столицами еще очень далеко. В этом нужно отдавать себе отчет и не обольщаться первыми успехами.

Хотя предпосылки для этого есть. К ним относятся:

- наличие собственного людского и творческого потенциала;

- наличие потенциально огромного рынка со специфическими особенностями и вкусами - потребителей. В целом большая «зацикленность» россиян на моде, чем жителей стран Запада, перелом в сознании от скепсиса в отношении российских дизайнеров к их постепенному приятию;

- повышающееся внимание к российской моде со стороны СМИ;

- сохраняющееся тяготение к Москве модельеров из стран СНГ и Балтии, что видно по участию в прошедших неделях моды дизайнеров из Литвы, Грузии, Украины;

- наконец, «имперские амбиции» играть самостоятельную роль в мировой моде.

В общем, нам предстоит большой путь. Я думаю, что в целом мы движемся в правильном направлении, хотя недостатки «подросткового периода» и неизбежны. Но молодость – «тот недостаток, который проходит со временем». Надеюсь, что мы пройдем его быстро.

Арсений Загуляев