Игорь Вульф

     Общее количество прооперированных за 20 с лишним лет пациентов доктор Игорь Вульф оценивает как 17 - 18 тысяч. Число операций гораздо больше, потому что один и тот же человек часто подвергается нескольким: скажем, круговая пластика лица и веки - даже не две, а три операции, или - лицо и нос" Увядшая кожа, травмы, рубцы и шрамы - в том числе от боевых ран, врожденные дефекты внешности, откушенные носы или уши, подтяжка груди, липосакция. Самая известная его операция - превращение корейского киноактера в полное подобие Ким Ир Сена: авторы фильма, как и руководство КНДР, сочли, что грима недостаточно - необходимо такое портретное сходство, чтобы были возможны самые крупные планы.

- Как и почему вы начали заниматься пластической хирургией?
- При социализме косметика считалась делом малопочтенным, если не сказать низменным, а врач, который уходил в эту область, потерянным для общества. Знаете, очень немного людей занималось пластикой - человек сорок пять по всей стране. Сидели, как в коробе - ни литературы, ни поездок. Книга Эйтнера "Косметические операции", изданная в конце 30-х годов, вот на чем выросли поколения советских косметологов! Изобретали велосипед, ревниво наблюдая друг за другом. Были две основные специализации: "морщинисты" и "носорубы". Первые мне советовали: не будешь же ты возиться со старыми бабами - оперируй носы, станешь классным профессионалом. А вторые говорили, что нос - тяжелая, сложная, неинтересная операция. "Ты должен оперировать лица. Будешь известным!" Я послушался и тех, и других.

- И стали известным?
- У меня нет ни печатных работ, ни званий - я даже не кандидат наук. Мало того, я, наверное, единственный врач в стране, у кого нет официальной бумаги, что я хирург-косметолог. Разумеется, в профессиональных кругах меня знают: когда в годы перестройки в Москве появились частные клиники и одну из них - большую, 65 коек, 5 операционных - попросили возглавить меня, в Минздраве документы подписали без единого вопроса! В Италии у меня (с 91-го года я начал сотрудничать с итальянцами и сейчас оперирую на Сардинии и в Сан-Марино) есть диплом об окончании университета и о членстве в профессиональной гильдии врачей. Но знаете, главная реклама для пластического хирурга - его пациенты. Одни приводят других.

- Кто они?
- Нормальные люди.
- Актеры, люди из шоу-бизнеса?
- Разумеется. Но в основном обычные люди. И здесь, и в Италии.
- Например, вот эта женщина, на столе?
- Ей 31 год, а хочет выглядеть на двадцать. И будет.
- К пластическим операциям относятся несерьезно. На днях я слышала, как телеведущий сказал, что изменения в банковской системе - это не какая-нибудь "банальная подтяжка кожи".
- Ну, на самом деле "банальная подтяжка" включает в себя удаление жира из подбородка, отслойку кожи, вхождение в глубокие слои ткани. Тяжелая, сложная операция с потрясающим результатом. На круглых лицах эффект заметен меньше, вытянутые меняются радикально. Я пациента сразу предупреждаю, что его ожидает. У меня в компьютере портреты всех моих больных до и после пластики. Там есть картинки, где лицо - сплошной синяк после операции. Для человека не должно быть сюрпризом, что будет отечность, что полгода, быть может, он не сможет ощущать ухо или нос. Но я никогда не пугаю пациентов. Если начать со строгим лицом спрашивать, какой кал и моча, человек очумеет. А ему и так плохо - он решился на операцию. Лучше я пройдусь с ним по коридору, обниму и запущу какую-нибудь шутку.

- С какими пациентами вам больше нравится работать?
- С веселыми, открытыми. Я новых людей всегда пробую на чувство юмора. Если человек не отзывается - дело плохо. И заживает все у таких хуже. Даже возраст не так важен. У меня был в Италии пациент 93 лет. Он собирался делать подтяжку, потому что до сих пор он крутит огромными предприятиями, работает по 14 часов в день и выглядеть хочет соответственно. Вы бы его видели! На "Мерседесе", сам за рулем, с роскошными белыми волосами, с наманикюренными руками. Он мне рассказывал, что сестра умерла в 96 лет - разбилась на машине, гоняла ужасно, вот такие люди в моем вкусе. Замкнутых, подозрительных стараюсь не брать. Хотя, конечно, и такие у меня бывают. Как-то мама привела дочку - хотели увеличить девочке грудь. Они достали дефицитные тогда импортные имплантант. Так женщина все тревожилась: их мы поставим или подсунем какую-нибудь дрянь? Пришлось пустить ее в операционную.

- Долго продолжается операция?
- Круговую пластику я делаю за 2-2,5 часа. Это очень быстро. За рубежом наиболее распространенное "расчетное время" 10-12 часов. Представляете себе? Пациент платит за операционную (в Италии около 600 долларов в час), лекарства, услуги персонала.
- Вы оперируете только женщин?
- В основном, на сотню женщин приходится 6-7 мужчин. Типичные желания - помолодеть, похорошеть. Подправить природу.
- А с чем обращаются мужчины?
- В советские времена было много военнослужащих, в том числе из Афганистана, которым мы иссекали шрамы. Одному мальчику я сделал несколько операций, восстанавливал сожженные веки. Приходили люди с врожденными дефектами, скажем, оттопыренными ушами - разве с такими сделаешь карьеру? В начале 90-х пошла "братва" со следами разборок и желанием быть не столь узнаваемыми. Какие-то бизнесмены, которых били палками по голове. Сейчас таких почти нет. Оперировал я и в клинике, где меняли пол человека. После того как делали основную операцию, мы приводили лицо в соответствие с новым полом - ставшим женщинами уменьшали нос, а мужчинам, скажем, увеличивали подбородок. И потом, глядя на этого человека, вы бы ни за что не сказали, что он когда-то был женщиной (или наоборот). В Италии ко мне пришла пациентка – одна грудь хорошо сделана, в другой свищи какие-то. Я спросил: "Роды были?" - "Доктор, я мужчина". Но я, честно говоря, не люблю с ними работать.

- Мода на пластическую хирургию влияет?
- Мода на грудь стопроцентно существует. Был период 70-80-х, когда идеалом казалась модель Твигги - девушка с плоской грудной клеткой и плоской юношеской попкой. Тогда приходили с просьбами удалить грудные железы. Потом пошел пышный ренессанс, шестой размер, появились хорошие протезы. Собственно, это и сейчас в моде.
- Что в человеке меняется вместе с лицом?
- Вся поведенческая гамма. Потому что чувствовать себя красавицей очень сложно. Хотя многие женщины блестяще владеют этим искусством без операций, даже некрасивые умеют вести себя как неотразимые.
-Наша школа косметической хирургии сильно отличается от западной? - И да, и нет. Самой большой проблемой отечественной косметической хирургии была закрытость. Книг не было, возможности сравнивать тем более. Я помню, как коллега привезла из Америки двухтомник Томаса Риса - это очень известный автор. Дала мне прочесть том, посвященный носу. Я все посмотрел и не нашел для себя ничего нового. Но, разумеется, доступность самой литературы необходима. На Западе принципиально другая организация процесса. Частная клиника - это прекрасно оборудованное помещение, которое сдается на время под операции, где выхаживают пациентов, и ничего больше. При нем есть администрация и минимум обслуживающего персонала.
     Врач сам находит пациента или администрация приглашает врача для определенной работы. Между доктором и пациентом обязательно "стоит" страховая компания. И главное - врач не является собственностью клиники. Он оперирует там, где может и где считает нужным. А у нас, хотя я и люблю здесь работать - хаос. То одного не хватает, то другого. И, конечно, плохо, что услуги хирурга-косметолога по карману немногим. Хотя сегодняшняя ситуация - безусловный прогресс по сравнению с тем, что было. Институт красоты был учреждением, где работаешь ты много или не работаешь - зарплата все равно сто двадцать рублей. Шили крашеной рыболовной леской.
- Почему крашеной?
- Ее иначе не видно, она же прозрачная. Или покупали кобыльи хвосты - сто рублей стоил хвост. Тоже для шитья. Кобыльи лучше конских, волос тоньше. А половинка лезвия "Балтика" вместо скальпеля?
- На что же вы жили, простите? Неужели на сто двадцать?
- О-о, я тогда разводил аквариумных рыбок и продавал на Птичьем рынке. У меня дома было девять тонн воды, сорок шесть аквариумов. Дискосы, круглые такие рыбки - по тем временам малек стоил сто рублей! Вставал я ни свет ни заря, ехал на пруды, на вонючие поля за кормом для рыб. Потом операционный день, потом опять рыбы. Кошмар, конечно. Но это давало мне независимость. Все знали, что я зарабатываю на стороне. И от меня отстали. Использовали как рабочую лошадь - я много оперировал.

- Вы видели своих пациентов много лет спустя?
- Конечно. Ко мне своих дочерей приводят.
- Действительно операция изменяет жизнь?
- Да. И замуж выходят, и карьера складывается, и уезжают за рубеж работать всякими манекенщицами.
- Вы с симпатией относитесь к людям, решившимся изменить свою внешность?
- Да. Уже то, что человек решился на такой шаг, заслуживает уважения. У меня такое впечатление, что часто совершается некий ритуальный акт самоусовершенствования. Это сильные эмоции, переживания. После этого человек чувствует себя свободнее, увереннее даже независимо от того, насколько удачна операция. Он сам меняется. Люди не хотят стареть, не хотят быть уродливыми. Они хотят жить полноценной жизнью. Продлить жизнь нельзя, зато можно интенсифицировать. "Надо жить много жизней", как говорил Утесов.
- Зачем?
- Скажем, для того, чтобы уйти с осознанным чувством, что все перепробовано.
- А своих близких тоже оперируете?
- Конечно. И рука у меня не дрожит.


Беседовала Елена Сеславина.
Благодарим «Общую газету» за предоставленный материал.